Лидия Гунько намерена выступить на Олимпиаде и стать первой представительницей Украины в этой дисциплине
Лидия Гунько. Фото Instagram
Первая в истории украинская бобслеистка Лидия Гунько рассказала “Сегодня” о вольном плавании на виражах, последствиях скользкого футбола, селфи со Шварценеггером, о прошлом в гребле и стронге, картине льва для подруги и бодипозитиве.
– Лидия, как появилась идея попробовать себя в монобобе?
– Первой она появилась у тренера (Михаил Гераскевич также наставник скелетониста Владислава Гераскевича и раньше тренировал Лидию в стронгвумен-спорте. – Авт.). Не думала, что это возможно. Сейчас я работаю физиотерапевтом у Влада, везде езжу с ними. А в этом году монобоб ввели в программу Олимпийских игр, и стало интересно попробовать что-то новое. Было страшно немножко, потому что когда смотришь на Влада, он так мимо тебя пролетает! Кто-то в аквапарке боится кататься, а тут…
– Когда начали тренировки?
– Именно спуски попробовали несколько недель назад в Сигулде. А так я постоянно поддерживаю форму, тренируюсь с Владом в зале. До Латвии физподготовку проводили в Киеве.
– Боб, на котором вы ездите, ваш персональный?
– Берем его на базе в аренду. Планируется, что сюда привезут монобобы, и методом жеребьевки выберут, кто на каком будет ездить.
– А сколько стоит купить свой?
– В хорошей комплектации – около 20 тысяч евро.
– Что нужно сделать перед тем, как сесть в боб? Как новичку к этому подготовиться?
– Для начала нужно выучить трассу. Так как я ее снимала на видео, то помню, где какой вираж. Мы прогулялись внутри трека – как могла, запомнила все нюансы, о которых говорил тренер. Еще нам помогала латвийская команда. На Влада тоже смотрю. Но у него в скелетоне специфика другая: он управляет телом, а у меня есть руль. Пока пробуем без разгона: посадили и отпустили в вольное плавание (смеется).
– Какие были ощущения?
– Дискомфорта не было, просто мандраж. Скорость еще была не такая большая, и не было сильных перегрузок. Ехала не с самого верха, а с девятого виража. Есть разные старты: например, дамский (4-й вираж), юниорский (9). Считается, что в Сигулде один из самых тяжелых треков, и не все здесь начинают. Три раза пробовала, два раза упала. Это опасный вид спорта. Недавно даже опытные бобслеисты, которые первый раз были на этом треке, вырвали коньки на вираже, полностью боб сломали.
– Отличается подход Михаила Гераскевича как тренера по бобслею и тренера по стронгмену?
– Нет. Мы с ним уже давно работаем вместе. Он знает, где прикрикнуть, где сказать что-то хорошее. Влад тоже дает рекомендации: так как он работает непосредственно на льду, то может рассказать нюансы, непонятные даже тренеру. Например, где сделать поддержку (то есть поднять коньки вверх, когда тебя кидает вниз на вираже), где придавить.
– Вам делали две операции. Сейчас травмы дают о себе знать?
– Дают. Я у врача спросила: “Когда у меня перестанет болеть колено?” Он сказал: “Когда будешь меньше весить”. Я не скажу, что это лишние килограммы: для стронга мне нужна была такая внушительная масса тела. Но сейчас придется довольно много сбрасывать, чтобы попасть в весовую категорию в бобслее. После заезда в экипировке – в шиповках, комбинезоне и шлеме – нужно быть 85 кг. Выходит, свой вес должен быть до 81 кг, а у меня – 102. И это дает нагрузку на колени. Много делаем беговой работы, плюс приседания, дополнительные упражнения на растяжку, выпады, прыжковые. Поэтому дискомфорт чувствуется. После второй операции прошло только полгода, а после первой еще остались проблемы с мениском. Были разорваны мышцы – брали подколенную связку и имплантировали ее в колено. Раньше без проблем садилась на шпагат, сейчас пока не могу. Когда тренируюсь, еще присутствует боязнь что-то усугубить, и не могу работать на 100%.
– Насколько я знаю, вы получили травму, играя в футбол!
– Первый раз – да. Была скользкая трава – упала, стопа пошла в одну сторону, а тело в другую, и вокруг колена скрутилось… Неприятные ощущения: слышишь, что что-то рвется, и понимаешь, что это у тебя.
– Когда сможем увидеть вас на соревнованиях?
– Думаю, в следующем сезоне увидите, и не раз. Будем работать над стартовым разгоном.
– Почему в Олимпиаду включили именно женский монобоб?
– Женские есть только двойки. Хотели четверки включить (сейчас на ОИ есть только мужские четверки. – Авт.). Но это дорогой вид спорта, и не хватает экипажей, чтобы соревноваться. Поэтому для девушек решили сделать монобоб – для гендерной равности. Чтобы конкуренция была больше и чтобы было больше возможностей выступать у стран, где есть лишь один спортсмен, как у Украины.
– То, что вы перешли в бобслей, означает, что со стронгом покончено?
– Не буду делать громких заявлений, чтобы фанатов не расстраивать (смеется). Я могу вернуться, но на ближайшее четыре года с этим точно покончено. Тут нет других вариантов: если уже работать, то полноценно. Не так, что пошел на секцию танцев, не получилось, пошел на рисование.
– Вы начали тренироваться в 9 лет. Какой вид спорта это был?
– Гребля. Потом была в сборной Украины, выступала на чемпионатах Европы и мира. Но позже не видела в себе перспектив. У меня всегда был великоватый вес для гребли. Отец был большой, мама тоже. В гребле должны быть широкие плечи и узкий таз, а у меня все наоборот. Я не думала вообще продолжать тренироваться, тем более идти в стронг. Просто тренер увидел меня в зале, пригласил. Мне было лет 20. Я не с первого раза пошла – он еще раз пригласил, и поддалась. Как раз заканчивала университет в Киеве, собиралась ехать домой, планировала работу. Потренировалась два месяца и говорю: “Ну, я уже собираюсь ехать”. А он: “Нет, оставайся”. Думаю, как “оставайся”? Ни квартиры, ничего не было, жила в общежитии. А потом решила: “Та ладно, что мне терять”. Сначала делала килограмм 60–80 – почти с нуля. А потом вышла на 230 кг – мой личный рекорд.
– Сейчас в байдарку не садитесь?
– Честно, так уже наелась той байдаркой. С друзьями бы еще пошла, а так вообще желания нет. Воду люблю, люблю плавать, но если бы мне сказали, что я снова могу пережить те 11 лет, не уверена, что согласилась бы. По пять тренировок в день. Еще ребенком была, нужно было перебарывать свою лень. Думала, где бы схалявить, а сейчас думаю, где бы результат взять. Тогда за кусты забежал – о, не видит тренер, можно постоять поболтать. Меняется отношение.
– Стронгвумен-спорт очень зрелищный. Там и грузовики тягают, и огромные гири. Что было самое необычное?
– На каждых соревнованиях снаряды отличаются. Одинаковых критериев нет. Взяли, например, камень побольше – какая у него форма, никого не интересует – вот, будете поднимать. В Норвегии недавно был чемпионат мира, и там все было тематично: в стиле викингов, снаряды все из дерева, корабль тянули из воды. Я не пробовала, но интересно (улыбается). Мы с моей напарницей Олей Лящук как-то тянули машину, которая заправляет самолеты, – 28 тонн. Это было в рамках дня города. Еще я люблю людей поподнимать (улыбается). Штанга, может, и в два раза тяжелее, но так людям интереснее. Ведь думают: я не могу поднять свою подругу над головой, а она может – значит, сильная.
– На “Арнольд-классик” вы носили кеги для пива. Хоть дали выпить потом?
– (Смеется). Какое там – мы же спортсмены! Да и они наполняют их не пивом, а песком. Обманывают! (Смеется). Так бы, может, быстрее делали, если бы сказали, что в конце можно будет пива выпить.
– Турнир организовывает Арнольд Шварценеггер. А он сам его посещает?
– Да, я его видела. У меня даже есть с ним селфи, смазанное (смеется). Он вышел на площадку – я что успела телефоном словить, то и сняла. Он где-то за метр от меня был. Тренер сейчас смеется: “Тот дряхлый старик?” Ну да, раньше я, может быть, и за бицепс потрогала! А сейчас что уже приставать к человеку. Вообще там много знаменитых спортсменов, инстаблогеров, за которыми я слежу. Они бренды какие-то рекламируют. У одной американки Ханны Иден 300 тысяч подписчиков. Купила себе пару лосин и подошла к ней, представилась, говорю: “Давайте фотку сделаем”. А мы как их делаем – сразу поднять предлагаем. Ну, никто же к ней не придет и не скажет: давай мы тебя поднимем. Она удивилась, но согласилась.
– У вас в целях было несколько мировых рекордов. К вам даже обращались из “Книги рекордов Гиннеса”. Сейчас эту мечту похоронили?
– Пока что не будет такой возможности, потому что для рекордов нужно быть в пиковой форме. Посмотрим, как позволит здоровье. Да и о создании семьи нужно будет подумать. Стронгом довольно долго занимаются. Возможно, я позже к этому вернусь. Разве что после 40–50 лет (смеется).
– Вы когда-то даже в художественную школу ходили…
– Я всегда говорю: детям нужно давать выбор. Я это попробовала, но спорт мне понравился больше. Иногда и сейчас рисую, есть дома масляные краски. Подруге на день рождения подарила свою картину. У меня там такой лев красивый! Не знаю, соответствует ли он всем художественным канонам, но ей понравилось. Может, соврала, конечно (смеется). Все так говорят: “Да-да, Лида, очень красиво!” Боятся получить: можно потом с картиной на голове выйти. Шучу.
– Кроме того, вы еще пробовали себя в роли воспитательницы в детском саду и ведущей спортивной программы.
– Я детей люблю, не люблю начальство. Знаете, как бывает, взяли книжку за 1985-й год, и думают, что дети должны сейчас заниматься по той программе. Меня это немного нервировало, я вносила свои коррективы. Была инструктором по физкультуре. С детьми хорошо ладила, а как доходило до того, что нужно было что-то доказывать… Но перед школой дети у меня уже знали все упражнения, сами разминку проводили. А насчет телевидения, да, страшно было выходить в эфир. Это же нужно не впасть в ступор. Я прихожу, мне говорят: такой-то гость. А его не знаю. Такого там нарассказывала! (Смеется). Но вроде ничего так вышло.
– Как вам это предложили?
– А я была на интервью. Мне сказали, что неплохо говорю в кадре, предложили поработать. Но задавать вопросы сложнее, чем на них отвечать, как оказалось (смеется). Вы сами знаете, есть те, кто отвечает тебе нормально, не боится в кадре говорить, а бывает, приготовила двадцать вопросов, а на них отвечают “да-нет”. И что ты будешь из этого человека выкручивать? Нужно разговорить. Мне понравилось. Может, когда завяжу со спортом, пойду в журналистику. Но сначала Олимпиада – чтобы знали, кто с ними говорит.
– Заметила, что вам близка идея бодипозитива, то есть принятия своего тела таким, какое оно есть. Всегда гордились своим телом?
– Не всегда. Особенно в подростковом возрасте. Не то чтобы комплексовала, но постоянно думала: нужно похудеть. А когда пришла в стронг, там наоборот: нужно набрать. Нормально питаешься, и тебе никто не говорит, что ты какой-то не такой. Приезжаешь на соревнования, смотришь, а там парни по 130-150 кг, и думаешь: “Ничего себе! Можно еще пойти что-то съесть”. Начала себя лучше чувствовать, мне стал больше нравиться мой внешний вид, чем когда я недоедала и волосы выпадали из-за того, что на диетах постоянно сидела. Поэтому и другим говорю: как вы к себе относитесь, так и другие будут к вам относиться. Нельзя зацикливаться на весе. Все люди разные. Я при своем весе прекрасно бегаю и делаю все, что и остальные. Меня это не ограничивает в движении. Наоборот, я сильная, и мне нравится быть сильной.
От Арни до Олимпиады
25-летняя Лидия родом из Ивано-Франковска. На ее счету титул вице-чемпионки World’s Strongest Woman и престижного Arnold Classic и 3-е место ЧМ среди профи. Причем на последнем выступала с разорванными крестообразными сухожилиями колена и мениском, используя специальный бандаж. А сейчас сменила профиль и с введением в программу ОИ женского монобоба может стать первой в истории Украины бобслеисткой на Олимпиаде.
Поработали с учеными – дебютировали в топ-10: тренер Гераскевича – об успешном старте на Кубке мира. Владислав Гераскевич установил рекорд Украины на этапе кубка мира в Сигулде. тренер: “еще разбежится”.
Источник: www.segodnya.ua
.
